– Что же ты, Андрей, так унижаешься, смотреть на тебя противно, – сказал на прощание Гангут, – причислил-таки себя к прогрессивному человечеству.
– Да, вы наш потенциальный союзник, – сказал Игнатьев-Игнатьев. – У нас есть сведения, что в СССР могущественные круги не хотят воссоединения, и вы из этих кругов.
Яростное возмущение. Девчонки даже присвистнули.
– И что же? – поднял дворянскую бровь Бутурлин.
Один лица Гангут притворился пьяным и не встал, но этого снисходительно не заметили – что возьмешь с отвлеченного артиста.
Тут по стародавней традиции таких дружеских бесед должно было наступить ошеломление, размягчение и капитуляция. Увы, традиции не сработали – Татьяна еще больше обозлилась.