– Был выстрел? – Марлен Кузенков преобразился, просто сжатая пружина.
– Скот, – подтвердил Лучников. – Витася – скот, ему никого не жалко. Распущенный и наглый киногений. Пусть гниет в своем Голливуде, а мы будем друг друга жалеть и спасать.
В соседней аллее за осколком мраморной колонны давно уже ждал конца церемонии полковник Сергеев.
– Стукач, – сказал вдруг Марлен Михайлович и сильной своей ладонью вывел мокрое лицо старика за пределы машины. – Не смей больше трогать людей, грязный стукач.
Арсений Николаевич, едва закончив говорить, тут же выскочил из кресла и зашагал по ковру, как бы слегка надламываясь в коленных суставах.
Тогда он встал и открыл дверь в ванную. Полоса света пересекла ее ногу, она отдернула ногу.