– Ну, а маму свою Анну Макаровну Сыскину ты напрасно от общества прячешь. Таких, как она, коминтерновок, считанные единицы остались.
Он повернулся на тахте и снял телефонную трубку – в принципе можно не отлучаться с этого лежбища, если и девки сами сюда приходят, и в Россию можно вернуться нажатием кнопки, и с газетой соединиться набором восьми цифр. Ответил Брук. Бодрый, нагловатый, пьяноватый голос.
– Но они говорят только об этом вздоре, – сказала Таня. – Все эти дни они только и талдычат о своих «питерах», «феррари», «мазаратти», а Новосильцев готовит, вообразите, «жигули». Только и слышишь – цилиндры, клапана, тормоза, топливо…
– Не налью. Я вас не приглашал. Вы меня не интересуете.
– Я задаю себе этот вопрос ежедневно, – сказал Лучников. – Этот и множество других в таком же роде.
– Борода-то у вас настоящая? – спросила Таня.