Но – странное дело – одновременно Мотыга ощущал себя и лежащим в гамаке. В каюте модуля. Сознание словно раздвоилось; Мотыга из зала судорожно боролся со страхом и растерянностью, Мотыга из гамака силился понять, что происходит. Мотыга из зала не имел возможности здраво рассуждать, Мотыга из гамака не мог пошевелиться, сколько не пытался.
Йири-Йовази вскочил. Удар пришелся по внутренней переборке, это было понятно сразу. Значит, метеориты тут ни при чем. И, похоже, это переборка, отделяющая рубку от грузового отсека.
– Ну, – провозгласил он бодро. – Куда летим на этот раз?
– И что теперь? Согнали нас и думают, будто мы им раскусим секрет икс-привода? – продолжал допытываться Павел, уже сидя в кресле бота.
По идее он должен был увидеть в «зеркальце» собственное отражение. Собственно, он сначала и решил, что видит отражение. Но когда отражение поднесло палец к губам, в универсальном межрасовом жесте призыва к молчанию, Павел растерялся.
Рядом – родственница, бабка Вера, молодая и симпатичная, с толстой косой на плече, смотрит чуть-чуть в сторону, а не на снимавшего.