Потом задумалась. Вот именно. Полчаса задержки. Багута же взывала к ней так, будто «Карандаш» и диспетчерскую-Централь разделяют световые секунды, а не три десятка минут.
Генерал подумал, что десять суток ареста – рай по сравнению с тем, что устроит ему командующий. Это здесь, на Тахче генерал Титаренко царь и бог. Однако колония есть колония, она зависима от метрополии, и если генштаб на Селентине решит, что Титаренко провинился… Плохо, в общем, будет.
Детина с уважением отшатнулся. Встал, с грохотом отодвинув кресло, дернулся было в сторону, но потом все же задержался на миг.
Надпись продолжала мигать. В рисунке огоньков на индикаторной панели что-то неуловимо изменилось, и после пятисекундной паузы мигающая надпись сменилась стабильной: «Герметичность установлена.»
Трюм был все так же ярко освещен. Поверхность скаута тускло отблескивала в свете юпитеров. Павел на миг представил, как этот шарик мгновенно исчезает, уходя за барьер. Праздничный свет, растерянность, потом легкая паника охраны, Куксевич, мечущий громы и молнии…
Потянув за поводок, он вызволил из кармана пульт и велел «Рулебою» вернуться. Матовый шар возник тут же, словно по мановению невидимого волшебника. Соткался из пустоты, обрел объем и целостность. И даже шлюз начал открываться – счет пошел на мгновения.