Чувствуя, как по вискам катятся бисеринки холодного пота, Скади продолжала сжимать в обеих руках изготовленный к стрельбе бласт и целиться в проем открытого люка.
– Есть! – азартно выкрикнул Шеманихин. – Паша, крути назад и вычленяй!
Войцех даже не знал толком – что там не так за бортом, с ним, с пространством. Кривизна ли его возрастет во время пульсации, метрика ли нарушается, или еще что – знал только, что в финишной сфере пространство сильно меняет свойства перед прыжком, и быстро восстанавливается сразу после прыжка.
Он нерешительно опустился в пилотское кресло и так же нерешительно оживил компьютер. Вставил диск в соответствующий драйв. Дал задание системе наведения.
– Итак! – пропел Сизый с нескрываемым воодушевлением. – Облачаемся, напарник!
«Птицу» от «Ландграфа» отделяло чуть более полумиллиона километров. Свету ближайшей звезды из группы Набла Квадрат требовалось около двух секунд, чтобы преодолеть это расстояние. «Ландграфу» понадобилось четыре часа, да и то большую часть времени сожрала корректировка курса.