— Чехи, — полковник махнул рукой и залпом выпил коньяк. — Их Национальный совет потребовал вывода всех забайкальских частей. Наши капитулировали, и теперь там какой-то Политцентр. Говорят, эсеришки…
— Знаешь, Степа, для меня это тоже загадка. Тебе виднее. Зачем большевикам наши скромные персоны.
Первое, что услышал Арцеулов — это чей-то густой сильный бас, доносившийся из соседней комнаты.
Полигон казался бесконечным, и Степа, несмотря на попытки заставить себя думать о неизбежной победе мировой революции, успел изрядно замерзнуть. О революции, несмотря на все усилия, не думалось. Вспоминался брат, смеющаяся Наташа Берг, трехцветная генеральская кошка и почему-то Семен Богораз. Арцеулов не думал ни о чем — на душе было пусто и черно.
— Эх, Шер! — капитан, наклонившись, погладил пушистую спину. — Ну что тебе передать? Рцы, мыслете… Послушайте, сударыня…
— Валите сюда! — продолжал Степа, довольный, что дело пошло. — Да побыстрее, контрики, шевелись!