Она зачем-то оглянулась на свое ушастое чудовище, которое тряслось посреди кровати. Волосы, мазнувшие его нос, пахли духами, свежими и легкими, как она сама.
Та самая Лера, которая не племянница, а дочь.
– И что? У меня теперь подмоченная репутация? Эдита Карловна не сможет подарить мои штаны своему сыну по идейным соображениям?
Мать пожала плечами, хотя никто не мог ее видеть – впрочем, как правило, ей было достаточно одного зрителя, самой себя.
– Вечером. Это оказалось проще, чем я думала. Когда все наши телефоны я вычеркнула, там осталось всего несколько.
– Подожди, – неизвестно кому велел Троепольский – то ли Марату, то ли компьютеру. – Куда он девался?