Он уже смотрел в монитор, пальцы летали по клавиатуре, экран мигал. Во всем этом было какое-то шаманство, Троепольский и сам это понимал.
Марат вздохнул и посмотрел на потолок. Потолок был натяжной, последний писк моды.
– А милиция сказала, чтобы мы там ничего не трогали в смысле бумаг и обстановки.
Шарон переживала за мать и в зеркале наблюдала свою личность, которая с ее точки зрения была вполне ничего. С такой выдающейся личностью, пожалуй, она заставит считаться их всех, даже такое хамло, как шеф.
– На мне нет туфель, а не штанов, – сказала она сердито, и у него чуть-чуть отлегло от сердца.
– Прямо сейчас. Приезжайте в кофейню на Пушкинскую. Забыла, как она называется, то ли “Кафе Тун”, то ли “Кафе Бин”. С правой стороны от метро. Знаете?