В круглом кресле скучал курьер, который привез договоры, чтобы на них поставили эту самую печать.
Галя прочитала еще раз, шевеля губами, замерла и взялась рукой за сердце.
Нет, верила, но как-то не по-настоящему. Ей все казалось, что это происходит не с ней и не с Сашкой – тем самым, с которым они сто раз пили кофе, ругались из-за макетов, который помогал ей заводить ее “колымагу”, подвозил домой, однажды даже остался у нее, потому что поздно было ехать из ее Кузьминок в его Северное Бутово, и благородно продрых всю ночь на неудобном диване, а утром жарил яичницу в крохотной хрущевской кухне!
– У кого какие предположения? – неприятным голосом спросил он, словно проверяя свою теорию о том, что он один такой, и больше никто и ни за что не отвечает.
Она не слышала его. Почему-то на ней не было туфель, и от этого он вдруг перепугался еще сильнее.
– Я звоню Арсению Троепольскому, – растерянно выдохнула трубка, напуганная “Сидором Семеновичем”.