— Да привезли, Наташ, — успокоила ее Анфиса, — мы же заказывали. Я сама и заказывала. А раз заказали, значит, привезли. Там на коробках должно быть написано «Хоффманн-Ля Рош».
Позвольте, а как же романтическое чувство, которое, по идее, должно было охватить обоих от неожиданной, особенной близости — да еще под покровом ночи, да еще в чужом подвале, да, еще, так сказать, перед лицом неизвестной опасности?! А все эти запахи и звуки, а обостренное восприятие, а то, что «никто и никогда раньше ничего подобного не чувствовал»?! А случайное, мимолетное объятие среди соленых огурцов и маринованных грибов?! Даже нет, не объятие, а случайное прикосновение, дрожание волос, блеск глаз?! Все, столь любимое романистами во все времена?!
— А может… Валя, ты не сердись, а послушай меня… Может, лучше… просто поговорить с Ильей, а? Ну, просто объяснить ему все, и он…
Откуда он вдруг взялся, этот Петр Мартынович, что это бабушка решила о нем заботиться?!
Или — третий вариант, самый невероятный! — он вошел не в дверь.
— Что-то вы так печальны, голубушка, — вдруг тихо спросил старичок, — или случилось, что?