Но изменить ничего было нельзя, по крайней мере пока, и Анфиса Коржикова прекрасно это понимала.
— Я бы хотела поговорить с Ильей наедине, — твердо и печально произнесла Мика. — Извините меня.
— Что? А… нет. — Кажется, она играла плохо, неумело, хотя всю жизнь считала себя виртуозом по части обвести мужчину вокруг пальца.
— Ну, не знаю. Он вроде все эту «Искру» перевозил! Ну вот. В подполе был печатный станок, а через подземный ход они уходили, когда наезжал урядник. А?
Сначала он бежал — просто оттого, что у него много сил и нравилось гарцевать, а потом пошел помедленнее, посолиднее.
Хуже всего оказалось то, что человек, выбравшийся из-за фуры, отлично знал этот нож.