От дыхания стекло запотело, Илья зевнул, от чего оно запотело еще больше, и протер его ладонью.
Она была не только в волнении, но и сердита. Это так на нее похоже — она всегда сердилась и раздражалась, когда волновалась. Она с каким-то яростным наслаждением копалась в сумочке, что-то искала.
Он вдруг рассвирепел, вскочил — Наталья и Анфиса отшатнулись в разные стороны, — стянул пиджак и швырнул его на соседний стул.
Юра зажег фонарь, и Анфиса рукавом прикрыла глаза, по которым полоснул свет.
— А надо было на террор отвечать террором, — с силой оказал Юра. — Как Ленин впоследствии! Вот уж кто ничего не боялся, и за душу свою бессмертную не хлопотал! А они все прощали, потому что им так Господь велел!
Она подхватила самовар и, громко топая, умчалась на кухню.