— Брось ты его, — повторила Анфиса, — на что он тебе нужен? Ухаживать за ним всю оставшуюся жизнь?! Вот радость какая.
Анфиса подумала про залитый лунным светом сад, в котором явно кто-то был, глядел в ее окно, покуда она мыла руки.
— В десятки тысяч долларов?! Ты хоть когда-нибудь смотришь телевизор?! Ты знаешь, что там показывают!? Сейчас сажают за меньшее! Какой-то идиот на Дальнем Востоке продал японцам метеорологическую карту, так его три года таскали по судам и следственным изоляторам! А твой отец не метеоролог, черт возьми!
Может, та, из аптеки, и разберется, подумал он, рассматривая мутные капли на стекле. Алиса? Анфиса, кажется.
Статья называлась «Непревзойденная Одри» — и фотографии олененка Бэмби в женском обличье, узкие платья, высокие прически, лукавая улыбка, темные блестящие глаза, длинные перчатки и крохотные сумочки.
— Анфиса, во-первых, если бы он и служил, вряд ли стал этим гордиться и вывешивать себя на стену. Предателей родины нигде не жалуют, а в нашей стране особенно. И потом, ну сколько лет было соседу? Ну, лет шестьдесят пять от силы. Человеку на фотографии… сколько? Сорок пять — сорок восемь. Война кончилась шестьдесят лет назад. Считайте.