Домработница закатила глаза, всем своим видом демонстрируя отвращение к диете. Анфиса уже грызла свою курицу, и так вкусно ей было, и так весело, и так нравилось, что она у бабушки!
Все, что перестраивалось, затрагивало только «внутренности» дома — снаружи он навсегда остался таким, каким его построил прапрадед, году примерно в тысяча восемьсот восемьдесят шестом. Когда-то были флигели, стоявшие боком к дорожке, и еще купальни на Клязьме, которая лежала в двух шагах, и еще конюшни, и какие-то службы, и ничего не осталось, конечно.
— Тьфу ты! — обиделась Наталья. — А я-то решила, что…
Она взяла у него фонарь, и он стал проворно разбирать доски, отбрасывать их к правой стене.
— Женщина, вы чего? Ненормальная, да?! Чего вы хватаете?!
— Ну вот это все, чем ты занимаешься со своим Виктором?