Он подозревал, что в последний момент она может сдрейфить, но надеялся, что этого не произойдет — слишком велико было его влияние на нее.
От ворот дома не было видно, и подъездная дорожка петляла между соснами, словно специально запутывала следы. Потом деревья расступились, открылся дом — двухэтажный, широкий, всегда напоминавший Анфисе дворец «Монплезир» в Петергофе.
То, непонятное и опасное существо в трубке, приказало ей действовать, и она должна действовать.
Секретарша заглянула к нему в кабинет, когда он как раз просматривал бумаги, а это занятие он ненавидел. Еще он думал о том, какую глупость сделал, что ввязался в историю с этими аптечными девицами. Кроме того, голова болела ужасно и было как-то гадко, как будто стыдно, что у него так болит голова. Он не признавал никаких таких «тонкостей».
— Там лазейка есть, Анфиса. Даже не лазейка, а старая калитка. За погребом.
— Бабушка, тебе не должно быть никакого дела до его навоза. Ты можешь себе позволить жить без навоза, а он не может!