Он воображал, как тюлень будет чувствовать себя на зоне, такой важный, такой уверенный в себе, такой большой начальник, которому до всего и до всех есть дело — с уголовниками в лагерном бараке! Они, по слухам, не любят выпендрежа, а тюлень горазд повыпендриваться, и жизнь у него там будет не сахар. Хорошо, если не «опустят», а ведь могут, могут!.. Он хохотал, представляя себе тюленя в роли последней лагерной шлюхи. Он на самом деле хохотал, и пиво проливалось на живот и на майку, и ему радостно было думать о том, что он уже все знает, что он уже давно все решил, а они еще ничего не знают, и остались уже считанные дни — совсем немного!