— Есть. Очень хорошо. Я хочу с тобой в кино и есть. Понял?
— Вчера без предупреждения приезжала. Сказала, что мимо ехала и заглянула.
На полдороге Илья протянул руку в коричневой перчатке, и схватил Наталью за запястье, и выдернул из людской плотности — вместе с ее сумкой, телефоном и шапкой, прижатой к груди.
Должно быть, к ночи он стал сентиментальным. Он курил, морщился, недоумевал, зачем курит, но все-таки курил и смотрел вниз. И очень гордился собой.
— Европейцы так называют. А арабы говорят — джезва.
Было холодно и сумеречно и в воздухе вовсю пахло весной — так обещающе, так волшебно!.. Дом сиял огнями, как будто радовался Анфисе. И свет сочными дольками лежал на круглой клумбе, с которой только-только сошел снег. На широком крыльце с закругленными перилами сидел толстый кот и с равнодушным видом созерцал окрестности.