Домработница, уже приготовившаяся взять его пальто, опустила глаза как-то особенно постно.
— И не думал даже, — ответил дед небрежно, — мне Дима рассказал.
Ключей от сейфа у нее нет. Прорываться сквозь заросли бумаг на подоконнике и на креслах нет времени, а бумаг слишком много.
Он послушал, но не услышал ничего, кроме стука посуды на кухне.
Она вытащила ключ, не слыша ничего, кроме приближающегося голоса Смирнова и ударов собственного сердца, которое билось почему-то в ушах, и вставила снова. И повернула.
— Дам, — пообещал Леонтьев рассеянно, снова принимаясь за бумаги. — Если все будет нормально — дам. Ты вечером дома будешь?