Шубин потянул Лидию за руку. Идти было неудобно, они никак не могли оторваться друг от друга, разжать руки, освободиться от наваждения. Но жалкие остатки сознания, трепыхавшиеся в шубинской голове, пищали о том, что через минуту никуда идти он не сможет, а на кухне ничего нельзя — в доме полно народу, который они непременно перебудят и который немедленно явится выяснять, что происходит.