Он умел ставить людей на место и делал это так же виртуозно, как менял тон в разговоре.
— Мне нужно посмотреть почту и почитать про “Уралмаш”, — сказала она вслух. — Хватит изображать Веру Комиссаржевскую в последнем акте “Бесприданницы”.
— Давайте, — приказал он, чувствуя, как на лице сама собой возникает блаженная идиотская улыбка. — Давайте мне Лидию Шевелеву из газеты “Коммерсант”.
Дьявол навещал его почти каждую ночь в течение тридцати лет. Дьявол, с гадкой улыбкой напоминавший ему о том, кто он на самом деле. Дьявол, скаливший зубы и поджидавший малейшей оплошности, чтобы схватить Тимофея и утащить в преисподнюю.
— Поторопитесь, пожалуйста, — велел мертвый Егор Шубин секретаршам. Обе они устремились в кабинет, как будто сообразив наконец, что от них требуется, и тут настежь распахнулась тяжеленная дубовая дверь и в приемную шагнул Барышев. Кто-то из коридора, из-за его спины жадно заглядывал в приемную, и он досадливо захлопнул за собой дверь.
“Деду стыдно за дочь, — понял он. — И еще он боится, что я, заплакав от облегчения, отдам ей Димку в вечное владение”.