У него были твердые и почему-то холодные губы, агрессивные и опытные. И жесткие щеки с отросшей за день щетиной. И очень темные глаза египетского фараона — безжизненные, как ночная Сахара. Лидия поскорее закрыла глаза, чтобы не видеть их так близко.
— Что ты несешь? — спросил Тимофей Ильич и уперся в него тяжелым взглядом. — Какая такая перезапись?
Но она уже знала, что даже если Игорь ее засмеет, она все равно пойдет на это свидание. Недаром она стала журналисткой, а не зубным врачом, к примеру.
— Это мы уже слышали, — пробормотал Егор. — Дед, ты объясни ему, что квартира на охране, и если он сейчас начнет в дверь ломиться, приедут менты и нам разборок как раз до утра хватит. Так что все ложатся спать, как хорошие мальчики. Дед, тебя это тоже касается.
— Ну, значит, я идиотка. — Лидия пожала плечами. — Мне это было не ясно.
“У меня нет сил унижаться еще и перед этим неизвестным Леонтьевым”.