Дураку ясно, что речь идет о холдинге “Судостроительные заводы Тимофея Кольцова”, в который входит компания “Янтарь”.
Привычная обстановка мешала ему, он все время как будто съезжал с ухабистой обочины в удобную колею.
В них не было ни слова ни про Тимофея Ильича Кольцова, ни про правдоискателя Долголенко, судьба которого так волновала “свободную прессу”. Они были целиком и полностью посвящены Егору Степановичу Шубину — главе юридической службы холдинга “Судостроительные заводы Тимофея Кольцова”.
Тимофей неожиданно улыбнулся, поймал ее за халат, притянул к себе и поцеловал вкусные, пахнущие кофе губы.
— Леонтьев вернулся, как раз когда я там ковырялась. — От воспоминаний ей вдруг стало холодно и снова застучало в висках, как тогда, под столом. — Я забралась под стол и сидела там, пока его к главному не позвали. Потом вылезла и уехала домой.
— Поэтому этот человек поменял кассету. Он вытащил ту, на которой было записано то, что происходило третьего декабря, и поверх нее записал съемку с первой попавшейся более ранней кассеты. Они ведь все похожи друг на друга как две капли воды, Тимофей Ильич. Ему не повезло, что на ней оказался Долголенко, который в Москву наезжает раз в месяц, да и то не всегда. А теперь и вовсе не наезжает, потому как вы его… того… уволили. Он даже и не смотрел, что там записано, ему это совершенно не важно.