Сергей вернулся за компьютер, некоторое время прилежно и с новыми силами изучал лица и бюсты и не поверил своим глазам, когда нашел.
Сергею вдруг стало обидно, что она оставила его одного. То есть, конечно, с ним остался его сын и экзальтированная домработница, которую он побаивался, но Кира ушла, и он теперь один.
– Но ведь это невозможно!.. – пискнула Раиса, и глаза у нее налились слезами. – Это невозможно после того… После Костика… Он всегда…
Она никогда не умела молиться и поняла, что кричит, кричит во все горло эту свою нелепую молитву, только когда вдруг на долю секунды упала тишина, чтобы тотчас же взорваться ужасом, воплем, автоматными очередями.
Руки и ноги сильно замерзли, как будто она долго сидела в снегу, дышалось тоже плохо, потому что этот чертов снег залепил горло и легкие, и внутри было холодно, очень холодно, и мысли были холодные, медленные и отвратительные, а потом их вовсе не стало, никаких.
– Ну, конечно, будем и поедем, – успокоила сына Кира и положила руку ему на макушку, – у нас же Валентина! Она нам будет помогать.