Его реакция меня убивает, даже если принять правила той мутной игры, которую ведёт Форрестер.
— Не задавай, блядь, вопросов. Лучше смотри за своим ёбаным дитём, сука! — рявкает Франко. Он говорит так, это самое, будто это не его бэбик, и всё такое, да? С одной стороны, он, конечно, прав, это самое: Франко нельзя типа как назвать идеальным отцом, да… э, а кем типа можно назвать Франко?
— Некоторые из них ещё ничего, — говорит Джейн, когда мы успокаиваемся.
— Не. Я ненавижу футбол, регби и всё остальное. Но я люблю кино. Особенно «Планету обезьян»? Видел когда-нибудь? Я от неё тащусь.
— Джейки, (так его звали) ты из Грэнтина или из Ройстина, бля?
— Тёрка на метадон кончилась, — говорит он, не взывая к состраданию и не надеясь на него. Потом в его мёртвых глазах вспыхивает слабый огонёк. — Слы, Свонни, тебе с этого чё-то выгорает?