— Некоторые из них ещё ничего, — говорит Джейн, когда мы успокаиваемся.
— Не. Я ненавижу футбол, регби и всё остальное. Но я люблю кино. Особенно «Планету обезьян»? Видел когда-нибудь? Я от неё тащусь.
— Джейки, (так его звали) ты из Грэнтина или из Ройстина, бля?
— Тёрка на метадон кончилась, — говорит он, не взывая к состраданию и не надеясь на него. Потом в его мёртвых глазах вспыхивает слабый огонёк. — Слы, Свонни, тебе с этого чё-то выгорает?
— Это, э, это самое… Рентс поступает правильно, но только типа как неправильно объясняет. Мы никогда, это самое, не научимся любить друг друга, если не будем заботиться о тех, кто слабее нас, это самое, животных там, и всё такое… но хорошо, что Рентс — вегетарианец… это самое, если ты можешь воздерживаться… это самое…
— Ма… я очень ценю твою заботу, но, чтобы спрыгнуть, мне нужна всего лишь одна доза. Одна-единственная, понимаешь? — умоляю я.