– Да. Это удивительно, – прошептала Марина, водя ногтем по скатерти.
Тринадцатый катился к концу, слезы просыхали на щеках.
– Милый, милый Тони. Знаешь… как бы тебе это объяснить… вобщем… Ну их всех на хуй! Пусть цветет все хорошее. А все плохое катится в пизду. Гори вся грусть-хуйня синим пламенем!
– Ну, молчу, молчу… Значит послезавтра жду тебя…
Сидящие поодаль чайки поднимались от ее крика и с писком начинали кружить.
– Во-во. Давно пора, – буркнул басист, ложась перед телевизором.