– Да мало ведь. Володя наверно сотни три уж сделал.
В его комнатенке было тесней, чем в коридоре,– бумаги, книги, пачки фотографий теснились на грубых дощатых полках, лежали грудами на столе и кровати. На стуле беззвучно мотал бобины роскошный японский магнитофон.
– Какой ты убежденный, – проговорила Марина, рассматривая его крепкие руки.
В этом часто подрагивающем калейдоскопе что-то двигалось, двигалось, двигалось, заставляя скрипеть кровать.
Подтерев пахнущую старыми щами лужу и выпив две чашки кофе, Марина оделась и пошла ловить машину.
– Ишь ты, таксошная какая! – усмехнулся он, – Привыкла деньгу проматывать! Нет, Марина. Такси – это баловство. Пролетариату общественный транспорт дан для передвижения. Так что, давай как все.