– А ты вот не меняешься. Все такая же нимфа.
К вечеру стало совсем невмоготу: звуки, свет, слова, лица учеников мелькали, лезли в уши, пульсировали в глазах… Спросив анальгина у Риты, она запила его водой из-под крана и еле доволокла ноги до преподавательской.
– А теперь – по местам, товарищи! – громко проговорил Румянцев и махнул рукой Марине, – В обед увидимся. Осваивайся…
Марина слушала этого угловатого парня как завороженная, не в силах оторваться от этих худых бледных рук, размалеванного лица, блестящих брюк. Он пел так просто и безыскусно, не заботясь ни о чем, не думая, не обращая ни на кого внимания.
Она взяла руку Марины и повернула ладонью вверх.
– Нравится? – спросила Марина, спуская засученные рукава водолазки.