Лампочка третий день не горела, зато кнопка лифта светилась зловещим рубиновым накалом.
– Нет… Марина… ти должен… должен мне гаварить… You ever fuck a dog? Никогда? А?
Наклонившись, Марина оперлась руками о расшатанную раковину.
Обычно, после небольшой пьянки, она ложилась на кухне, и всю ночь бодрствующие любовницы слышали тоскливый скрип ее раскладушки.
Темно-синее демисезонное пальто с огромными черными пуговицами, засаленными лацканами и обертыми полами нелепо топорщилось на его худощаво скособочившейся фигуре. Свободная рука сжимала сетку с завернутой в «вечерку» сменой белья, широкие коричневые брюки вглухую наползали на грязные ботинки. На голове косо сидела серая в крапинку кепка, пестрый шарф торчал под небритой челюстью.
– В прошлом воплощении я была Жорж Занд, в позапрошлом – Жанной д'Арк, в позапозапрошлом – бродячим суфием ордена Кадири, а в позапозапо– за…, – она таинственно улыбалась и серьезно добавляла, – Я была Сафо.