Они были близки ей, как никогда, но их молчание становилось гнетущим.
– Но… это же… это же мои деньги… я… ты должна вернуть…
– У него павочка, а у тебя дывочка. Фот и фее!
Черкасо в и Румянцев, улыбаясь, смотрели им вслед.
Опять они послушно легли в выемки, опять опустился пресс, отошел, и новые крышки со звоном полетели в ящик.
– Да ты что! – хором перебили ее девушки, – У нас так никто не умеет!