Марина посмотрела на фотографию. Впервые фото не вызывало никаких чувств.
– Очаровашка… знаешь…, – он вынул на минуту мундштук и быстро заговорил, другой рукой прижимая к бархатной груди кучу вынутых продуктов, – Ты сейчас похожа на римлянку времен гибели империи. У нее семью вырезали, дом разрушен. Неделю жила с волосатым варваром. Он ей и подарил свою козью душегрейку. Так она и побежала в ней по раздробленным плитам Вечного Города. Как, а?
Грубые на вид отцовские ладони оказались совсем другими – нежными, мягкими, неторопливыми.
Марина повернула другой рычажок и сняла деталь.
– Нет у меня ничего… Господи… сдохнуть бы … и то лууучше…
Они двинулись вперед, пропуская нагруженную деталями электротележку с высоким худым парнем на подножке.