Он смахнул слезы, взял бутылку и, помогая крепежной булавкой георгиевского креста, открыл.
С ноги клоуна соскочил ботинок. Клоун высунулся из-за кулис протянул руку. Ботинок взвился и исчез под куполом цирка.
Он зашагал быстрее, переставая чувствовать усталость двухдневного пути, мокрые колени и озябшие руки.
Люди в штатском подбежали ближе, прицелились и выстрелили.
— Ешь, ешь, Синус, — Алексей Кириллович стоял над ним. Кот снова мяукнул, качнул хвостом и отошел, понюхал давно не мытый паркет.
Улыбаясь, Барвицкий осмотрел три висящие рядом с входом картины, обошел группу столпившихся возле «Дороги жизни» и, ища глазами, двинулся к Самотееву.