Антон вскидывает ружье, чувствуя, что не видит ничего, кроме этих огромных крыльев, и стреляет.
— Ой, Женя, Женя… он бы лучше про стабилизирующий отжиг сказал. Хром-то равномерно по зерну распределяется, чего ж он…
Самотеев посыпал обе половинки зеленью, сложил и стал есть.
Он тряхнул головой, словно пытаясь вместе с хмелем стряхнуть эти живые, мучительно родные картины юности.
— Чай! — Николай Иванович шлепнул себя по коленкам.
—Только вот погоди-ка. Норму сжую щас, чтоб домой не тащить. Хорошо, что вспомнил.