Он вынул из шкатулки рюмку. На ее сильно потемневшем боку стоял тот же вензель.
В толпе уже многие плакали, вытирали слезы. Кедрин уперся подбородком в грудь, помолчал и вдруг вскинул вверх бледное, подобравшееся лицо, полоснул толпу загоревшимися глазами.
— Как мы калом бурим, — улыбнувшись, добавил секретарь.
— Сереженька, сейчас нет открытых ландо. Так что не беспокойся.
«Те же пальцы, те же линии жизни, сердца, ума. Те же волосы, рот, глаза…»
Кедрин, поигрывая желваками скул, смотрел на горящую мастерскую