— Оно и видно. Вон какая светленькая. Мы интернатовскую едим. Ничего, конечно, но не такая… Как пахнет сильно. Эр. Все-таки запах ничем не отбить.
— Жороса ыук, — развёл руками Бурцов, — Я же оплоно им рас, Александр Палыч…
— Черт ее знает, — Вика откинула назад волосы, — Поебень какая-то…
— Ну вот что. Хватит болтать, — Кедрин подошел к столу, прицелился и вдавил окурок в беленький домик правления. Домик треснул и развалился. Окурок зашипел.
С липы снялась сорока, спланировав, полетела низом, треща и посверкивая белыми подкрыльями на темном фоне бора.
— Я, — произнес он, поднося к глазам мокрую руку.