— А я когда вырасту, тоже норму есть буду?
— Да, Виктор Кузьмич. Плохо вы о нас думаете. Недооцениваете.
— Знаю, — выдавил Тищенко, — это… это, когда скот дохнет.
За секунды его погружения мир дивно преобразился: яркая полная луна сияла на небе, освещая все вокруг молочным светом, мертвые доселе деревья шевелили ветвями, кусты качались, теплый ветер скользил над прудом. А на том берегу… Антон не поверил, — сияла сказочно красивая, облитая луной церковь.
— Машка приходит — вся разодетая, в янтаре, в кримплене. Эра, дай взаймы. И знает ведь к кому идти.
— Да что вы, Иван Трофимыч, это он над собой посмеялся. Лицо свое показал. У него и учеников не осталось.