— А что ж мне делать прикажешь, а?! Спокойно смотреть на вас?!
И в этой деловой торопливости, в небрежном соседстве лежащих на одном блюде огурцов, ветчины и яиц, в ловкости, с коей Пастухов расправлялся с горячей яичницей, был тот самый острый момент ожидания охоты, от которого сердце гулко стучало в виски, а во всем теле чувствовалась нарастающая готовность к волнующему событию.
— Горохов, пизда ушастая, отстаёшь на корпус, раскрой глаза!
Тищенко выдрал из крыши палку, стукнул по колоколу, она разлетелась на части.
Перешли на ту сторону. Быстро смеркалось. Сырой ветерок шевелил Сергеевы космы. Фонари горели в полную силу.
Пластмассовый приемник трансляции оказался привернутым не до конца, комариный голосок диктора передавал последние новости.