А солнце тем временем клонилось к закату, стремясь поскорее завершить не слишком долгий осенний день.
— Да я не оправдываюсь, Леонид Яковлевич, — устало улыбнулся Калманович, — просто, действительно, я ведь первый раз с ним…
Левая рука ее была зеленовато-синей. Молния ударила в плечо…
— Ради бога, Саша. Ты же знаешь, я этого не выношу.
Их дом. Его дом. Дом детства. Дом юности.
А пузырек всегда стоял вон там, на книжной полке, поблескивая зелеными боками на фоне темно-коричневых корешков богословских трудов Московской патриархии.