— Я не буду отвечать на ваши вопросы, — проговорил Гусев.
Плывёт Нева, отсвечивая сталью. На пьедестале — Крузенштерн литой.
Солнце над зерном неслышно всходит. Возле пашни, умеряя прыть, поезда на цыпочках проходят, чтоб его до срока не будить.
Вместе дерева из земли торчал низенький пень.
— Есть… де… ло… доблести… и… и ге… ройства, — прочитал лейтенант, затягиваясь, — тебя как зовут?
— Засорился, ведь вот… — Прохоров сжимал резиновую грушу, но ничего не менялось. Одеколон капал на пол.