— Ну вот и порядок, — ретушёр ввинтил последнюю кнопку и помог художнику сложить стремянку.
Солнце, полностью пробившееся сквозь поредевшие облака, ровно, по-осеннему осветило сад, заблестело в переполненных листвой лужах. Не успел он вырыть и полуметровой ямы, как лопата звякнула обо что-то. Антон осторожно обрыл предмет и, опустившись на колени, вынул его из земли.
Антон посмотрел вверх. Яичную желтизну елового потолка сменил серый налет. По углам виднелись заросли паутины. Он протянул руку, подставил ладонь под капель. Холодные увесистые капли стали разбиваться о пальцы, обдавая лицо водяной палью.
— Крутоплечи, тверды, что камень. На подошвах сапог — земля. С отложными воротничками перешитые кителя…
— Ага. Один. Ну и пошел я… Хули толку — одному против троих…
Политрук неловко придвинулся к нему, ткнулся лицом в окровавленную рубаху и заплакал.