Ферма стояла на небольшом пустыре, обросшим по краям чахлыми кустами. Пустырь — вытоптанный, грязный, с двумя покосившимися телеграфными столбами был огорожен грубо сколоченными жердями.
— Да там у меня в брюках, в кармане была…
— Нам не хватает музыки. А когда я проходил мимо этого странного зала — явно услышал мелодию вальса и сюда заглянул на часок.
— Вообще, говорят, это у них лучший спектакль.
— Однажды рискнула. У Зинки Лебедевой кусочек отщипнула.
Он обернулся. Перед ним стоял Трофименко.