— Ну я пошла, — повернулась она и шагнула за дверь.
— Мне и горько и досадно. И тоска меня взяла, товарищ милицанер, что не так ему сказала, что неласкова была. А ещё досадней, — она опустила голову, — что на людях и в дому все зовут меня морячкой, неизвестно почему…
— Часа в четыре. Да, чуть не забыла — тебе Николаич звонил.
— А потом народу все меньше и меньше. Конечная, а в салоне четверо. Ты, да я, да два мудака каких-то. И ты про две копейки спросила.
— А лошадь запрягли — гужи лопнули. А сено повезли — воз перевернулся…
Заяц ударил снова. Шофер ткнулся лицом в руль.