— Прелесть какая, — Марина провела рукой по Викиной груди, — действительно стоит. Чудо.
— Да нет… хотя может быть… ты ешь лучше, не зевай…
— Здесь бардак страшный, — Оля отстранилась на мгновенье, потом снова обняла его.
— А это, товарищ Кедрин, Калашников Геннадий… Петрович. Петрович. Сын вырожденца, внук врага народа, правнук адвоката.
Тищенко — мокрый, выпачканный землей, стонал, тыкался пятернями в скользкую глину, силясь приподняться.
— Точно! — Мокин нагнулся и щелчком снес сначала каланчу, потом щит. Красный огнетушитель запрыгал по макету, скатился на полированную поверхность реки.