— Японский бог… — Витька хихикнул, — Ну, молчу!
Он положил трубку, достал скомканный платок и стал вытирать пот, выступивший на лбу.
— Давно. Трехтомник выходит, Машка говорит.
Тутученко курил, пуская дым в открытое окно.
Клава открыла часа через полтора. Леха спал, скорчившись перед дверью. Клава втащила его в темный коридор, закрыла дверь и, подхватив под мышки, поволокла в комнату.
Это был небольшой железный сундучок. Улыбаясь и качая головой, Антон погладил его ржавую крышку, встал и, прихватив лопатку, направился к столику.