— Футбольное поле засеял! — перебил его Мокин, выдвигая ящик и ставя его на стол.
— А на второе Анька котлеты сбацала. Из индейки.
Вскоре майдан пересекся страшно разбитым большаком и Тищенко махнул рукой: повернули и пошли вдоль дороги, по зеленой, только что пробившейся травке.
— А, помнишь, политрук ещё говорил: «Силой взглядов друзей боевых в безысходном его разуверьте. Он обязан, — говорит, — остаться в живых, если верит в бессилие смерти».
— Да, да, говорим, — заворочался Симоненко.
— Да, брат. Распустился. Обнаглел. Нет, хватит, разносолов. Что я, то и ты. Отныне так.