Вскоре река расширялась, обрастая по берегам ивняком и камышами, течение становилось медленнее, Антон бросал весла и, сложив руки на коленях, молча смотрел на Таню.
— Ордер… — разлепил побелевшие губы Гусев.
тиртпртмриааарипртертпраааашопреопренраатиртпртаааарптиртпращоропгрнерпнаааапрвпсмвпмсааавпмспмчвсуеааааауквпенрпгонгорггпоенрпгоенрааааанрпнренрпщопгонграааааааанрпнрегрпнрааааааашронгопгренринрпааааааааааааепвепкнренрпграааааааанпренрпнрегпоенрпгоенрппмсааааааааааааааанаркнпевпепуаааааааааааанкрнрнрвнркнрваааааааааааааааааааааааааанркнрвнрунпвеааааааааааааговгокааааааааааааааааааааааааааааааанкрнаааааааааааааааааааааааааааааааааааукуааааааааааааааывлоааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
Тищенко поежился, подошел к стене, снял с гвоздя линялый ватник и принялся его напяливать костенеющими, непослушными руками.
Стол был прелестным: на сероватой льняной скатерти в центре стояла синяя вазочка с собранными Пастуховым васильками, рядом с ней — николаевский штоф, корзинка с домашним хлебом, тарелки с огурцами, помидорами, солеными грибами, ветчиной, редиской. А с края, на липовой дощечке — объёмистая деревянная супница, из-под расписной крышки которой пробивался пряный запах домашней лапши с гусиными потрохами.
— Да какой там… — изгибаясь, Женька пальцами другой руки достал разорванный пакет — Вообще-то не вся еще…