— Хватит? Ну дай-то Бог! — Кедрин зло рассмеялся, — а то, может, потащишься в район лбом по паркету стучать? Мол все, что имели — государству отдали, на посев не осталось. Мне ведь порассказали как вы со старым секретарем шухарились, туфту гнали, да очки втирали. Ты мне, я тебе… Деятели.
Две испачканные кровью крысы выбрались из сплетений его окостеневших, поджатых к животу рук, и, не торопясь, скрылись в дырявом углу. Нагнув голову, Кедрин шагнул в клеть, подошел к трупу и перевернул его сапогом. Труп — твердый и негнущийся — тяжело перевалился, выпустив из-под себя черный рой мух. Лицо мертвеца было страшно обезображено крысами. В разъеденном животе поблескивали сиреневые кишки.
— Слушай, подари мне на прощанье пару милых пустяков. Папирос хороших, чайник, томик пушкинских стихов…
— Слышь, ребят, вы Сыча с компанией не видели? — спросил, подходя Женька.
— Постой, постой… Значит у тебя… Как?! Что — все?! До одного?!
— Давайте, с пивком. Стали жевать, запивая пивом…