— Еще бы ему не помнить. Он на собрания своего зама шлет. Сам не ездит.
— Ты, Антоша, русский человек. Когда поймешь и почувствуешь это, тебе станет не только легко, но чрезвычайно хорошо. Хорошо в полном смысле этого слова.
— Восточный человек, — Куликов засмеялся, взялся за ручку. — Ну так до четверга?
— Отчаянная баба. Люблю таких. С ними хоть сопли на кулак мотать не надо… А как внешне, ничего?
— Написали, бля! — Трофименко швырнул папиросу, придавил ногой. — Не смеши, Саша.
— Давай, давай, Коль. Смелее, главное. Я когда первый раз ел, вообще в два глотка ее, — раз, два. И все. А у нас в то время разве такие были?! Это ж масло по сравнению с нашими. Давай!