— Давай. Ждем. — Свеклушин кивнул, повернулся и бодро зашагал прочь. Трофименко улыбался и смотрел ему вслед.
В первый раз с делегацией подмосковных ударников, во второй — через три года, против своей воли.
Эквилибристы быстро спустились вниз, сделали синхронный кульбит и раскланялись, подняв правую руку.
Ворона покосилась на лежащие рядом белый и темно-коричневый куски, быстро подошла, схватила белый и полетела прочь.
— Да у нас, мам, все через жопу, — Михаил убирал оставшиеся облигации в шкатулку. — А с другой стороны, знаешь, многие старики газет не выписывают, лежат дома. Может парализованные. Глядишь и забудут. А государству выгода.
Вернулась, задернула шторы. Стало еще темнее.